Город мастеров. Пьесы сказки - Страница 13

К оглавлению

13

Вероника. Что это?

Наместник. Кольцо. Я ношу на руке всего два перстня. Один, с моей фамильной печатью, достался мне от моего отца, другой — от матери. Это ее обручальное кольцо. Возьмите его. Оно ваше.

Вероника. Зачем оно мне?

Наместник. Вы будете герцогиней де Маликорн.

Вероника. Что вы такое говорите? Вы шутите!…

Наместник. Я никогда не шучу. Вы будете моей женой. Ну, наденьте же, наденьте это колечко! (Пытается надеть кольцо на палец Вероники)

Вероника. Прочь от меня, мерзкий паук!

Наместник (смеясь). Значит, я вам не нравлюсь? Ну, это не беда! Зато вы мне понравились. А этого достаточно для того, чтобы я взял вас к себе в замок. Будьте же благоразумны, вспомните: горбун, который вам так противен, — это не какой-нибудь метельщик, это герцог, наместник короля, повелитель вашего города. Он мог бы сделать вас своей служанкой, а он просит вашей руки, прелестная златошвейка!

Вероника. Вы просите моей руки? Вот она! (С размаху ударяет его по лицу)

Наместник отшатывается, на мгновение от ярости теряет дыхание, но потом овладевает собой.

Наместник. За эту маленькую шалость мы успеем рассчитаться. Ведь у нас с вами впереди столько счастливых лет…

Вероника. Ни одного дня! Ни одного часа!…

Наместник. Что же вы собираетесь сделать? Убежать или умереть? Уверяю вас, и то и другое не так просто, как вам кажется. С этой минуты вы никогда не останетесь одна — ни днем, ни ночью. За вами по пятам будут ходить мой Гильом и придворные дамы, а у дверей будет стоять моя стража.

Вероника делает шаг к двери, но он сразу же замечает это и ловит ее за руку.

Постойте! Если вы сейчас или потом попытаетесь искать где-нибудь помощи и защиты, если вы не будете послушны не только моему слову, но даже малейшему движению моей руки, я не пощажу ни вашего отца, ни ваших родных, ни ваших друзей!…

Вероника. Весь город — наши родные и друзья!…

Наместник. Тогда и от вашего города не останется камня на камне. Ох, уж этот мне Вольный Город Мастеров! Он стоит на месте только потому, что я слишком терпелив. Но и терпению бывает конец!…

В комнату входят Фирен и Гильом. Вероника в смятении кидается к отцу.

Фирен Старший. Что с тобой, Вероника? Будь спокойна, Мушерон больше не переступит порога нашего дома.

Наместник. Это верно, мастер Фирен. Ему больше незачем приходить сюда. Ваша дочь расскажет вам о моем решении. Через три дня у вас в доме и во всем нашем городе будет большое торжество. А пока и ваш дом, и вашу прекрасную дочь будут надежно охранять. Позаботься об этом, Гильом.

Занавес опускается. Перед занавесом проходит в обычном порядке процессия — барабанщик, латники, потом высокие и мрачные, похожие на катафалк носилки наместника. Рядом с носилками — Большой Гильом в темном плаще.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина четвертия

Лес. Ночь на исходе, но еще совсем темно. На переднем плане — укромная лесная полянка. Вплотную к ней подступают густые заросли деревьев и кустов, перепутанные вьющимися растениями. Постепенно становится светлее. Но только к концу картины наступает утро. Из чащи выходят двое. Один — это Клик-Кляк, другой — одноглазый человек с повязкой, пересекающей лоб наискось. Он в егерской куртке, видавшей виды, в помятой шляпе. В руках у Клик-Кляка — фонарь, у одноглазого — лопата.

Одноглазый. Следовало бы прибавить, ваша милость. Поработали на совесть, честно. Этакую яму за одну ночь вырыли! Да мало что вырыли — так прикрыли, будто ее и нет совсем. Ни человек, ни зверь не заметит, покуда не провалится.

Клик-Кляк. А вылезти оттуда нельзя?

Одноглазый. Никак, ваша милость. Хоть сами попробуйте.

Клик-Кляк. Нет уж, пробовать я не стану, а прибавить — так и быть, прибавлю. Вот тебе, держи.

Одноглазый. Серебро-то получше меди, а золото и подавно.

Клик-Кляк молча мотает головой.

Ну, да если больше не дадите, так и на этом спасибо. Выпьем за того, кто в эту яму угодит.

Клик-Кляк. Вот еще! Зачем же за него пить?

Одноглазый. А ежели вы прибавите, так мы и за ваше здоровье выпьем. Нам все равно. У нас уж такой обычай — пьем и за мертвого и за живого, и за повешенного и за веревку. Да вы не скупитесь — прикиньте еще! Ведь богаче вас и в городе-то никого нет.

Клик-Кляк. А разве ты меня знаешь?

Одноглазый. Как не знать, если на улице все пальцами на вас показывают.

Клик-Кляк. Ну, если знаешь, так молчи.

Одноглазый. Молчанье-то, говорят, золото, а вы медью платите.

Клик-Кляк. Ладно уж, получишь золотой. Только покажи мне еще раз эту яму, а то я, пожалуй, не найду ее.

Одноглазый (посмеиваясь). Найти-то и вправду мудрено. На то и запад да ведь я вам ее только что показывал…

Клик-Кляк. А я забыл.

Одноглазый. Забывчивость в таком деле не годятся, ваша милость! Да вот же она, яма-то, вправо, в пяти шагах отсюда… (Показывает через плечо)

Клик-Кляк (стоя против него). Ага! да, да… Вправо, в пяти шагах отсюда… Вот от этого вяза, значит… Ну ладно, идем!…

Оба уходят. На сцене несколько мгновений пусто и тихо. Потом из зарослей выходят Караколь с двумя спутниками. Один из них — Фирен Младший, брат Вероники. Другой — мальчик лет тринадцати Тимолле Меньшой.

Караколь. Дальше не ходите. Где начинаются тропинки, там и людей встретить можно. И своих и чужих.

Фирен Младший. Сказать по правде, Караколь, надоело мне оглядываться и при каждом шорохе прятаться в кусты, будто мы не у себя дома, не в том самом лесу, где мальчишками орехи собирали.

Караколь Что поделаешь, друг Фирен! Недаром у нас в гербе лев, заяц и медведь. Старики говорят: "Будь смел, как лев, силен, как медведь, и осторожен, как заяц".

13